Биологический музей в годы Великой Отечественной войны
перешел в подчинение Комитета по делам науки и учебных учреждений при ЦИК СССР, ректорат университета потребовал освободить занимаемые помещения. В течение двух лет музей был вынужден временно размещаться в нижнем этаже одного из домов на Кузнецком мосту. Разработанный основателем и первым директором музея Борисом Михайловичем Завадовским проект строительства музейного комплекса на Воробьевых горах для развертывания Центрального биологического музея СССР [2,3] так и не был осуществлен.
Получив в свое распоряжение усадьбу, состоявшую из двух главных зданий и флигеля, Биологический музей окончательно оформился как крупное научно-исследовательское и музейно-просветительское учреждение. За несколько предвоенных лет сотрудники создали новые экспозиции, разработали оригинальное музейное оборудование, усовершенствовали методы показа, в том числе и живых организмов, значительно расширили структуру и тематику музея. К весне 1941-го года было закончено художественное оформление всех его залов. Открытие экспозиций в новом здании вызвало огромный интерес среди москвичей, число посетителей сразу выросло в несколько раз. За 1939 и 1940 год музей посетило более 130 тысяч человек, за первое полугодие 1941 года – почти 55 тысяч человек при относительно небольшой экспозиционной площади – всего 800 м2.[4]
Посетители музея знакомились не только с фундаментальными биологическими проблемами, которым была посвящена экспозиция, но и с результатами собственных исследований сотрудников. Экспериментальные работы по физиологии животных и растений, проводившиеся в музее в предвоенные годы, были очень актуальны для народного хозяйства. Они касались ускорения развития растений под воздействием только что открытого фитогормона гетероауксина (растительного «гормона роста») (А. С. Серейский), биологических методов борьбы с сельско-хозяйственными вредителями (Б. С. Щербаков), гормональной диагностики беременности и раннего определения пола плода у животных и человека (Б. М. Завадовский). Эти работы, как и сам музей, получили известность даже за границей, он был включен в число музеев, рекомендованных для осмотра иностранными делегациями [5]. В 1935 году директор музея профессор Борис Михайлович Завадовский стал академиком ВАСХНИЛ, в 1932 году он был избран членом-корреспондентом Академии естественных наук в Галле (Германия), а в 1940 – членом-корреспондентом Лондонского зоологического общества. Музейная экспозиция получила высокую оценку со стороны таких выдающихся отечественных ученых, как президент ВАСХНИЛ Н. И. Вавилов [6], президент АН СССР А. Н. Комаров, академики Н. В. Цицин, Д. Н. Прянишников, Л. А. Орбели и другие [7].
Как и для всех остальных граждан, объявление о начале войны оказалось для сотрудников полной неожиданностью. Однако растерянность длилась недолго, уступив место мобилизации усилий, направленных на перестройку работы коллектива в условиях военного времени.
4 июля на собрании сотрудников Биомузея встал вопрос о
вступлении в народное ополчение. Все мужчины, способные носить оружие,
вступили в ополчение, в том числе: зав. эволюционным сектором
т. Колесов В. Г., старший научный сотрудник Тулин И. Ф.,
садовник т. Рыбаков, зам. директора по хозчасти т. Торин П. И.,
зав. хозяйством т. Юлин И. А. и автор этих строк.
Из воспоминаний заведующего ботаническим отделом
И. А. Тагмазьяна (Приложение 2)
В июле месяце 1941 г. сформировалась Краснопресненская дивизия на
родного ополчения, в которую от Биологического музея вступили следую
щие сотрудники: Колесов, Тулин, Батурова, Тагмазьян, Шлугер, Торин, Мосо
лов, Юлин, Лаптева...
Из воспоминаний научного сотрудника эволюционного
отдела В. С. Нархова (Приложение 3)
Как известно, осенью 1941 года на подступах к Москве шли тяжелые оборонительные бои, в которых плохо вооруженные и наскоро обученные дивизии народного ополчения, сформированные из добровольцев-москвичей, понесли очень большие потери. Однако они задержали наступление немецких войск, выиграв время и позволив подтянуть резервы для будущего контрнаступления.
Тяжелые потери понес и коллектив музея: с войны не вернулось одиннадцать человек из числа работавших в предвоенные годы. Среди них были ведущие сотрудники, лучшие, наиболее квалифицированные специалисты (Приложение 1).
Экскурсионную деятельность пришлось свернуть уже в первые дни войны, так как по распоряжению Наркомпроса РСФСР от 24 июля все крупные московские музеи были закрыты для посетителей. Все экспозиции были разобраны, кроме двух: анатомо-физиологической и антропологической (антифашистской), которые продолжали активно использоваться в учебно-методической и пропагандистской работе.
Фондовые коллекции, а также научное оборудование и приборы были запакованы в ящики и подготовлены к эвакуации. В их числе были личные документы и мемориальные вещи К. А. Тимирязева, «асканийская коллекция» шкур и черепов, коллекция аномалий развития и уродств, влажные препараты из университета Шанявского и другие экспонаты.
Наиболее ценные из них были погружены на баржу и 27 июля по Москве-реке, Оке и Волге отправлены на восток: сначала в город Хвалынск Саратовской области, а в конце сентября, когда начались воздушные налеты на Саратов, – по железной дороге в город Кустанай в Казахстане [8, 9]. Эвакуированные экспонаты Биологического музея сопровождала старший научный сотрудник эволюционного отдела Суламифь Самойловна Брагинская. Эти коллекции были возвращены в Москву лишь в декабре 1943 года.
Оставшаяся часть ящиков с экспонатами была сдана в объединенное Госхранилище № 2, где были собраны фонды Музея революции, Музея народов СССР, Литературного музея, музея Н. Г. Чернышевского, Биологического и Дарвиновского музеев, а также НИИ музейной и краеведческой работы [10]. От каждого из музеев выделялось по два человека, охранявших их по очереди.
Экспонаты были размещены на Берсеневской набережной, в здании церкви Николы на Берсеневке, где ранее находился закрытый в 1935 году Московский областной краеведческий музей. Предполагалось, что музейные предметы из этого хранилища позднее тоже будут переправлены в глубь страны. Однако в октябре, когда в Москве создалось особо опасное положение, выяснилось, что эти ценности до сих пор не эвакуированы. Только в декабре 1941 года четыре железнодорожных вагона с музейными предметами были отправлены в Омск (в основном это были экс- понаты музея Революции), но большинство оставалось в этом же хранилище до конца войны [11].
В августе из Москвы эвакуировались работавшие в музее женщины с детьми, в результате чего из 70 сотрудников довоенного времени осталось 52 человека. 15 августа 1941 года вышло распоряжение Наркомпроса РСФСР, в подчинении которого в то время находился музей, о его консервации на время войны, сокращении штата сотрудников и переводе оставшихся в здание Исторического музея [12]. Этим распоряжением количество штатных единиц было сокращено до 35, среди которых числились девять ополченцев, сотрудница, уехавшая с экспонатами на восток, и двое сотрудников, откомандированных в объединенное музейное хранилище. Таким образом, реально в музее осталось 23 человека. В октябре и ноябре коллектив поредел еще больше. Наконец в декабре вышел еще один приказ, по которому в штате были оставлены только и. о. директора Е. В. Полосатова и С. С. Брагинская, уехавшая вместе с эвакуированными фондами музея [13]. Однако несколько человек (Л. Г. Робинсон, Б.С. Щербаков и другие) все-таки продолжали работать, хотя и внештатно. Это означало, что им перестали выдавать не только зарплату, но и карточки, дававшие право на получение продуктов. По счастью, вскоре этот приказ был изменен, и несколько ставок удалось восстановить.
В зданиях на Малой Грузинской разместились военно-санитарные курсы московского отделения Красного Креста (РОКК). Все музейное оборудование было сложено в одном из фондохранилищ, а также в препараторской, кладовке и сарае во дворе. Была сохранена лишь экспозиция по анатомии и физиологии человека и животных, размещавшаяся в трех залах нижнего этажа экспозиционного корпуса. Она использовалась в качестве учебной базы при подготовке младшего и среднего медицинского персонала для Красной Армии. По соглашению с военно-санитарными курсами о передаче зданий во временное пользование им передавались также для содержания и ухода три фистульные собаки, семь куриц, с помощью гормональных инъекций превращенных в петухов, филин, две совы, а также рыбы и другие аквариумные животные, входившие в состав экспозиции физиологических залов [14]. Сотрудники физиологического отдела, оставшиеся в Москве (не ушедшие на фронт и не уехавшие в эвакуацию), продолжали читать лекции, используя ее для занятий по медицинской подготовке (см. приложение 4). За период с июля 1941 по 1943 год на этих курсах было подготовлено около 10 тысяч медицинских сестер, санитаров и сандружинниц [15].
Несмотря на то что музей был законсервирован, а здания заняты под оборонные нужды, его работа не прекратилась. Оставшиеся сотрудники, переведенные в помещение Исторического музея, продолжали вести большую популяризаторскую и научно- просветительскую работу. Они выступали с лекциями на фабриках, заводах, в различных учреждениях, на призывных пунктах, в госпиталях, в агитпунктах и залах ожидания Белорусского, Киевского и Ржевского вокзалов. Тематика лекций и бесед была очень актуальной для военного времени: «Фашистский социал-дарвинизм и борьба с ним», «Поднимем борьбу против фашистской лженауки о расах человека», «Переливание крови и борьба за сохранение жизни бойцов Красной Армии», «Война и борьба с заразными болезнями», «Гельминтологические заболевания в период войны», «Дикорастущие съедобные и лекарственные растения», «Съедобные и несъедобные грибы». Всего за период с 1942 по 1946 год сотрудниками было прочитано 1258 выездных лекций, на которых присутствовало в общей сложности более 100 тысяч слушателей [15].
В связи с отсутствием постоянной экспозиции сотрудники активизировали усилия по созданию стационарных и передвижных выставок. Так, ими был разработан раздел по разоблачению фашистских расовых теорий для совместной выставки шести московских музеев «Отечественная война советского народа против германского фашизма», которая с августа 1941 года стала демонстрироваться в Историческом музее [16]. В августе и сентябре были изготовлены еще десять выставок-передвижек под названием «Поднимем борьбу против фашистской расистской лженауки» для показа в различных учреждениях Москвы. Их демонстрация сопровождалась беседами с рабочими и служащими. До середины октября 1941 года было проведено 50 таких бесед, на которых присутствовало до трех тысяч человек. На больших предприятиях, таких как завод «Красный пролетарий», Станкозавод и другие, беседы проводил сам Б. М. Завадовский, на более мелких – консультанты из числа пропагандистов райкома партии и сотрудников музея [17].
В читальном зале Государственной публичной исторической библиотеки на протяжении 1941–43 годов демонстрировалась стационарная выставка «Роль крови в организме и значение переливания крови для обороны Родины», а также выставка-передвижка «Витамины и их значение в питании животных и человека». В парке культуры и отдыха Сокольники в 1942 и 1943 году в летнее время была организована выставка «Пищевые дикорастущие растения Московской области», а позднее – «Комнатная муха и борьба с ней». Сначала в коридорах Института усовершенствования учителей, а затем в Московском городском педагогическом институте были организованы две стационарные выставки: «Основные жизненные функции животного организма» с опытно-демонстрационной частью и «Основы дарвинизма». Там же демонстрировались выставки-передвижки «Борьба за жизнь», «Мозг и сознание», «Роль витаминов в питании», «Съедобные дикорастущие растения», «Борьба с заразными болезнями» [15].
В середине октября 1941 года фронт вплотную приблизился к Москве, и положение стало угрожающим. 15 октября постановлением Государственного комитета обороны (ГКО) в городе была объявлена всеобщая эвакуация. В постановлении предписывалось немедленно эвакуировать из столицы все иностранные посольства, наркоматы и другие правительственные учреждения, а те предприятия, склады и учреждения, которые невозможно эвакуировать, подготовить к взрыву [18]. Сотрудников учреждений и предприятий, а также членов их семей эшелонами и другим транспортом спешно вывозили на восток. Многие жители самостоятельно покидали город. Борис Михайлович Завадовский выехал в подшефное хoзяйство в 40 км от Москвы за женой, Екатериной Георгиевной Несмеяновой-Завадовской, а возвратившись двое суток спустя в Москву, получил распоряжение немедленно эвакуироваться [19]. Первоначально ему было выдано командировочное предписание в Томский университет для преподавательской работы, но затем место назначения было изменено на город Омск, куда эвакуировались наркоматы земледелия и мясо-молочной промышленности СССР, а также учреждения ВАСХНИЛ.
Находясь в эвакуации, Б. М. Завадовский активно продолжал свою научную деятельность. Он регулярно ездил по совхозам и колхозам Сибири и Казахстана, продолжая испытания препарата СЖК (сыворотка крови жеребых кобыл), позволявшего существенно увеличить плодовитость сельскохозяйственных животных. Внедрение этого препарата могло иметь большое практическое значение в масштабах всей страны, поскольку позволило бы значительно улучшить продовольственное снабжение фронта и тыла.
Он также не прекращал выступать с лекциями в различных учреждениях и на радио, публиковаться в газетах и журналах с разоблачением социал-дарвинистских и расистских теорий, пропове- дующих превосходство арийской расы. За период 1942–43 годов он выступил более сотни раз и написал две брошюры: «Фашизм – враг науки, культуры и цивилизации» [20] и «Расовый бред германского фашизма» [21].
На время отсутствия Б. М. Завадовского исполняющей обязанности директора Биологического музея была назначена заведующая отделом истории науки Евгения Владимировна Полосатова. В этот тяжелый период весь коллектив музея состоял из девяти человек. Это были научные сотрудники Людмила Георгиевна Робинсон, Александра Дмитриевна Архипова, Нина Александровна Блукет, Борис Сергеевич Щербаков, Нина Михайловна Козлова, Ребекка Бенциановна Левина, сама Евгения Владимировна Полосатова, бухгалтер Дмитрий Алексеевич Чистяков и препаратор Анна Васильевна Лебедева (на ставке уборщицы).
В суровых условиях военного времени пайки были очень скудными, достать продукты было трудно, поэтому многие страдали от недоедания, часто и подолгу болели. Тем не менее они продолжали свою работу. Так как все технические служащие были сокращены, у научных сотрудников много времени и сил отнимали хозяйственные вопросы: упаковка и перевозка коллекций, уборка, ремонт и утепление помещений, заготовка и доставка дров для отопления, топка печей зимой, регулярные ночные дежурства в объединенном фондохранилище и т. п. Дрова для отопления помещений приходилось заготавливать самим. Кроме того, работников учреждений и всех трудоспособных горожан по мобилизации регулярно посылали на общественные работы. Так, например, научный сотрудник ботанического отдела Нина Михайловна Козлова в течение шести месяцев трудилась на лесозаготовках.
Зима 1941–1942 годов была очень суровой. В помещениях было настолько холодно, что иногда замерзали и портились даже влажные препараты, сделанные на спирту и формалине (см. приложение 5). По этой причине было списано 47 влажных препаратов, не подлежащих восстановлению.
Дополнительные сложности создавала территориальная разбросанность, поскольку приходилось выполнять работы сразу в нескольких местах: в отведенном помещении Исторического музея, в кладовке и сарае с имуществом во дворе здания на Малой Грузинской улице, в филиале – кабинете Тимирязева на улице Грановского, в объединенном хранилище музейных фондов на Берсеневской набережной, а также в публичной исторической библиотеке, институте усовершенствования учителей, городском пединституте, павильоне парка Сокольники и других местах размещения выставок [22].
В конце 1941 года в связи с нехваткой продовольствия вышло постановление правительства о всемерном развитии огородничества. Заведующая ботаническим отделом Нина Александровна Блукет разработала план использования территории музейного двора в летние месяцы в качестве садово-огородного участка. Целью было показать широкой аудитории, что можно вырастить на площади в 50–100 м2 и какие для этого следует применять агро-технические приемы. Было выделено два участка. Один предназначался для учебно-методических целей, на нем выращивалась целая коллекция различных огородных растений и проводились экскурсии. Другой участок – для выращивания овощей в качестве запасного демонстрационного материала и для снабжения сотрудников [23]. На высших агрономических курсах при московском областном Доме агронома Н. А. Блукет регулярно читала лекции по ботанике, включая темы практического характера: «Выращивание овощных культур на индивидуальных огородах», «Как добиться высокого урожая картофеля», «Ранняя выгонка овощных культур».
В 1942 году по предложению наркома А. И. Микояна наркомат мясной и молочной промышленности организовал исследовательскую работу в Бежецком скотооткормочном пункте по прижизненному изъятию крови у быков для пополнения скудных во время войны ресурсов белкового питания (для добавления в колбасы и котлеты). Эксперимент состоял в том, чтобы определить оптимальные дозы и сроки изъятия крови. В этой работе по рекомендации Б. М. Завадовского участвовали некоторые из его бывших сотрудников-физиологов [24].
В связи с тем, что в 1943 году исполнялось сто лет со дня рождения Климента Аркадьевича Тимирязева, правительством было принято решение увековечить его память. В мае 1942 года Биологическому музею, носящему его имя со дня открытия, была передана комната, где он ранее жил и работал, с личными вещами, архивными документами и библиотекой. Официальный акт о ее передаче позже был подписан вернувшимся из эвакуации сыном – Аркадием Клементьевичем. Под руководством Е. В. Полосатовой началась работа по созданию мемориального кабинета Тимирязева – филиала Биологического музея. Квартира состояла из трех комнат, но в двух проживали жильцы, что очень затрудняло поставленную задачу. Одна из них через некоторое время была передана музею райжилотделом (как освободившаяся жилплощадь в связи со смертью жильца). В отношении другой комнаты через Наркомпрос РСФСР (лично наркомом В. П. Потемкиным!) было возбуждено ходатайство перед Моссоветом о переселении из нее жильцов, но Моссовет отказал «...за неимением свободной жилплощади».
Помещение требовало капитального ремонта, а мебель и мемориальные предметы – очистки от пыли и копоти, многие предметы нуждались в реставрации. Все это было осуществлено собственными силами сотрудников в очень сжатые сроки. Была проделана огромная работа по сохранению, научной обработке, изучению и описанию ценнейшего научного наследия этого выдающегося ученого. Было составлено шесть описей имущества, взято на учет более 10 тысяч единиц хранения.
При подготовке к празднованию юбилея сотрудниками была разработана выставка-передвижка «Великий русский ученый-патриот К. А. Тимирязев», приведена в порядок могила Тимирязева на Ваганьковском кладбище, проведено озеленение участка у памятника на Никитском бульваре, разработан проект двух мемориальных досок для размещения на доме по улице Грановского, к юбилейному торжественному собранию в Доме ученых изготовлено два больших фотопортрета, ранее не публиковавшихся (их автор – фотограф М. А. Сахаров, современник Тимирязева, снимавший его при жизни). В юбилейные дни по инициативе музея были прочитаны многочисленные лекции о его жизни и деятельности, по договоренности с управлением кинопроката в московских кинотеатрах был организован показ фильма «Депутат Балтики», а в Московском театре драмы – спектаклей о Тимирязеве [22].
Однако сразу после войны, в 1946 году, мемориальный музей-квартира Тимирязева, созданный в тяжелейшее военное время сотрудниками Биомузея практически с нуля, был передан в подчинение Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева вместе со штатом из четырех человек, а Е. В. Полосатова стала его первым директором, проработав на этом посту 36 лет.
Осенью 1943 года в Москву из эвакуации вернулся Б. М. Завадовский. С 15 ноября он вновь был назначен директором, а Е. В. Полосатова – заместителем директора по научной части. Работа Биологического музея значительно активизировалась. Маленький коллектив был существенно пополнен научными работниками, возвращающимися из эвакуации. Если до этого в штате числилось 7 научных сотрудников, причем двое работали на полставки, то с 20 декабря – уже 14 научных и 10 административно-технических работников. Однако постоянных рабочих мест из-за отсутствия собственных помещений по-прежнему не было. Еще в 1942 году одноэтажный флигель щукинской усадьбы (так называемый «музейный склад») был занят райотделом наркомата госбезопасности (НКГБ), а оба главных здания по распоряжению Совнаркома СССР в октябре 1943 года были временно, сроком на один год, переданы Геологическому фонду. Завадовский сразу после приезда начал добиваться их возвращения, но сделать это ему удалось лишь три года спустя, в декабре 1946 года, после долгих настойчивых усилий и многочисленных писем членам правительства. Флигель же музею не вернули и по сей день.
Для возобновления работы использовались помещения Московского городского педагогического института им. В. П. Потемкина, где с ноября 1943 года Б. М. Завадовский стал заведовать кафедрой дарвинизма и экспериментальной биологии. Там были развернуты две стационарные выставки: «Основные жизненные функции животного организма» с опытно-демонстрационной частью и «Происхождение и развитие жизни на Земле (Основы дарвинизма)». В помещениях пединститута вновь начали проводить учебные экскурсии для школьников по всем основным разделам биологии.
Несмотря на тяжелые условия военного времени, сотрудники музея не прекращали научную работу. Старший научный сотрудник Борис Сергеевич Щербаков, до музея работавший в Московском зоопарке и создавший там первый в нашей стране демонстрационный инсектарий, еще до войны начал проводить экспериментальные работы по биологическим методам борьбы с вредителями сельского хозяйства при помощи наездника-трихограммы. По возрасту и состоянию здоровья он не был призван на военную службу и несмотря на холод и голод продолжил свои исследования, которые были оформлены как кандидатская диcсертация. В результате физического истощения и авитаминоза он тяжело заболел и почти год провел на больничной койке. В это время в дом на территории зоопарка, где жила его семья, при авианалете попала зажигательная бомба, и все бумаги с результатами исследований сгорели. Повторить эксперименты и восстановить результаты было невозможно. Директор музея академик Завадовский обратился в ученый совет Московского городского педагогического института с ходатайством о присвоении ему ученой степени кандидата наук без защиты диссертации, только на основании уже ранее опубликованных работ [25].
После возвращения из эвакуации Б. М. Завадовского возобновились экспериментальные исследования и по физиологии животных. Так как в здании Исторического музея рабочее место для проведения лабораторных работ и опытов с животными организовать было невозможно, то первоначально исследования проводились на квартире у Завадовского, а позже были перенесены в помещение руководимой им кафедры в Московском городском пединституте. Заведующая отделом физиологии животных Елена Александровна Какушкина, вернувшись из эвакуации, на- ряду с экскурсионной и выставочной работой возобновила прерванные научные исследования. В 1944 году она закончила работу над докторской диссертацией о влиянии гипофиза на нервную систему, защитив ее в 1947 г. [26].
Старший научный сотрудник эволюционного отдела Федор Филаретович Дучинский, пришедший в музей в конце 1943 г., продолжил свои многолетние исследования по истории эволюционных идей в России и после войны также защитил докторскую диссертацию.
С приближением окончания войны люди начали думать о будущем, и у многих возникло желание возобновить прерванную научную работу (см. приложение 6).
В 1944 году была продолжена традиция проведения в музее регулярных научных совещаний, на которых сотрудники выступали с докладами по своим научным темам. В течение 1944–45 годов сотрудниками было сделано 15 таких сообщений.
Тематика научно-исследовательских работ включала следующие направления:
1. Управление процессами размножения и его стимуляции у сельскохозяйственных животных (Б. М. Завадовский, Е. Г. Несмеянова-Завадовская, Р. И. Шембель).
2. Разработка теории половых стимуляторов (Б. М. Завадовский).
3. Исследования по изучению беременности и возможности предсказания пола плода у женщин (Б. М. Завадовский).
4. Сравнительная физиология и влияние нейро-гуморальной деятельности на поведение животных (Е. А. Какушкина).
5. Метод массового разведения наездника-трихограммы на яйцах малого мучного хрущака для последующего использования в борьбе с вредителями сельского хозяйства (капустной совкой и другими) (Б. С. Щербаков).
6. Исследования по эволюционной проблематике и борьба с расовыми теориями фашизма (Б. М. Завадовский).
7. Исследования по истории развития дарвинизма в России (Ф. Ф. Дучинский).
8. Изучение материалов о жизни и деятельности К. А. Тимирязева (Л. Г. Робинсон, С. С. Брагинская).
9. Отражение идей трансформизма в искусстве (биолого- искусствоведческие исследования) (Е. В. Полосатова).
С 1944 года оживилась научно-литературная и издательская работа. Б. М. Завадовский написал серию научно-популярных брошюр: «Происхождение домашних животных» [27], «Современная наука о жизни и смерти» [28], «Химические регуляторы жизненных процессов: витамины и гормоны» [29], а также фундаментальную научную монографию «Управление размножением сельскохозяйственных животных», опубликованную весной 1945 года [30]. Эта монография была выдвинута на соискание Государственной (Сталинской) премии [31]. В январе 1945 года был подготовлен и сдан в издательство комплект учебных таблиц для школ «Строение и жизнь человеческого тела», авторами которого являлись Б. М. Завадовский, Р. Б. Левина, Л. А. Максимова и Р. И. Шембель. К сожалению, выпуск очень затянулся и таблицы вышли из печати только в конце 1948 года, после Августовской сессии ВАСХНИЛ, уже без указания фамилий авторов и с изъятием таблиц, иллюстрирующих опыты Завадовского по влиянию гормонов на оперение кур. За годы войны сотрудники опубликовали более трех десятков научных статей.
Собирательская работа в военные годы в основном была связана с созданием мемориального музея-квартиры К. А. Тимирязева и направлена на комплектование его фондов. Было собрано около 1000 единиц хранения (личные вещи, рукописи, книги, архивные документы, публикации к юбилею). В то же время собрание естественнонаучных предметов понесло неизбежные в условиях военного времени потери, что было связано с многочисленными перевозками и плохими условиями хранения экспонатов.
Несмотря на это, в качестве помощи школам и краеведческим музеям освобожденных районов, пострадавших во время фашистской оккупации, из музейной библиотеки было выделено более тысячи книг, а также наглядные пособия и экспонаты из музейных коллекций [22].
Самоотверженная деятельность сотрудников музея в тяжелые военные годы получила заслуженную оценку. Е. В. Полосатова, А. В. Лебедева, Л. Г. Робинсон были награждены медалями «За оборону Москвы» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне». Также медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» были награждены Б. М. Завадовский, С. С. Брагинская, Р. Б. Левина, Н. М. Козлова. Из немногих ополченцев, оставшихся в живых и вернувшихся в музей после демобилизации, заместитель директора по хозчасти А. И. Пискунов был награжден медалями «За оборону Москвы», «За победу над Германией» и «За победу над Японией», И. А. Тагмазьян – «За взятие Кенигсберга» и «За победу над Германией».
Весной 1945 года основные силы научного коллектива были брошены на создание большой выставки «Наука о жизни» в от- дельном павильоне Центрального парка культуры и отдыха имени А. М. Горького. Эту выставку за три летних месяца посетило более 143 тысяч человек. В следующем году за пять месяцев работы на ней побывало 247 тысяч посетителей [15] (см. приложение 7).
В конце 1946 года Б. М. Завадовскому удалось, наконец, добиться принятия Советом министров СССР постановления о возвращении музейных зданий. На основании этого постановления они были освобождены (хотя и не полностью): административный корпус 22 октября, а экспозиционный – 17 декабря. Одноэтажный флигель остался в распоряжении райотдела госбезопасности. В цокольном этаже экспозиционного корпуса остались керамические мастерские Академии архитектуры, а административного – квартиры жильцов.
Возвратившись, наконец, в свой собственный дом, сотрудники немедленно приступили к воссозданию экспозиции. Уже 15 января 1947 г. были открыты для посетителей первые три зала («Происхождение жизни», «Физиология животных и человека», «Внутренняя секреция и размножение»), 6 февраля – еще пять залов («Основы дарвинизма», «Доказательства эволюции», «Происхождение человека», «Жизнь растения», «Рост и развитие растения»), в начале мая еще два зала («Генетика и селекция» и мемориальный зал К. А. Тимирязева), и, наконец, зал «Организм и среда». Таким образом, всего за пять месяцев сотрудники за- ново отстроили экспозиции всех одиннадцати имевшихся залов, полностью открыв их для посетителей.
Следующим важным шагом в восстановлении нормальной работы музея стало то, что к началу учебного года были полностью отремонтированы и экспозиционные залы, и рабочие помещения, не ремонтировавшиеся с довоенного времени. Вскоре Б. М. Завадовский подготовил к печати «Путеводитель по Государственному биологическому музею им. К. А. Тимирязева» с подробным описанием всех залов, а также учебной, просветительской и научно-исследовательской деятельности сотрудников [15]. Отдельная глава в путеводителе была посвящена культурно-просветительской работе музея в годы войны. Отдавая должное заслугам своих коллег в разработке и создании различных разделов экспозиции, он писал: «Вот почему мы считаем обязательным в заключение этого обзора научно- исследовательских работ Государственного биологического музея им. К. А. Тимирязева упомянуть имена тех сотрудников музея, которые вложили свои творческие силы в его строительство. Это тем более необходимо, что многие из строителей: С. А. Шлугер, М. Н. Слудская, А. С. Серейский, В. М. Катунский, М. А. Воронцовская, В. Г. Колесов погибли смертью храбрых на фронтах Великой Отечественной войны, и упомянуть их имя – это воздать долг и честь их творческому труду» (с. 104).
В мае 1947 года коллектив музея с энтузиазмом отпраздновал его 25-летие, организовав юбилейную научную конференцию. На ней, помимо Б. М. Завадовского, его бывших учеников и сотрудников музея, с докладами выступили академик П. К. Анохин и член-корреспондент М. Х. Чайлахьян [32].
В начале декабря в музее прошла еще одна научная конференция, посвященная 30-летию Октябрьской революции, с большим количеством приглашенных гостей. Доклады на ней носили обзорный характер и были посвящены подведению итогов в развитии различных направлений биологии. В числе докладчиков были Б. М. Завадовский, Ф. Ф. Дучинский, академики Н. В. Цицин (ботаник и селекционер), П. К. Анохин (физиолог), В. А. Энгельгардт (биохимик), профессор Я. Я. Рогинский (антрополог) [33].
Таким образом, жизнь постепенно входила в устойчивое русло мирного времени. Разворачивая работу музея в прежнем, довоенном объеме, сотрудники строили большие творческие планы на будущее. Б. М. Завадовский подал на имя председателя правительства И. В. Сталина служебную записку о перспективах развития музея, где говорилось о необходимости расширения его научно-исследовательской деятельности, создании при нем ученого совета и аспирантуры, строительстве двухэтажного здания для содержания подопытных животных и большой оранжереи [34]. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Всего лишь через несколько месяцев, в августе 1948 года, состоялась печально известная сессия ВАСХНИЛ, и Биологический музей вместе со своим создателем и бессменным руководителем академиком Б. М. Завадовским оказался в эпицентре событий, связанных с разгромом советской генетики. Эти события стали драматическим поворотом в судьбах многих людей, они поставили под вопрос и само дальнейшее существование музея [35]. Но это уже совсем другая история.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Сотрудники Биологического музея имени К. А. Тимирязева, погибшие на фронтах Великой Отечественной войны
1. Воронцовская Мария Александровна – научный сотрудник эволюционного отдела, работала в музее с 1925 по 1931(?) гг.
2. Катунский Вадим Михайлович – старший научный сотрудник отдела ботаники, кандидат биологических наук, работал в музее с 1938 по 1941 гг.
3. Колесов Василий Григорьевич – заведующий эволюционным отделом, кандидат биологических наук, доцент, работал в музее с 1935 по 1941 гг. В июле 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение Красно- пресненского района.
4. Митяев А. Д. – научный сотрудник эволюционного отдела, работал в музее с 1940 по 1941 гг.
5. Мосолов Иван Николаевич – шофер и дворник, работал в музее с 1938 по 1941 гг. В июле 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение Краснопресненского района.
6. Серейский Александр Самойлович – заведующий отделом ботаники, кандидат биологических наук, работал в музее с 1934 по 1938 гг. Гвардии старший лейтенант. Пропал без вести в феврале 1943 г.
7. Слудская Мария Николаевна – старший научный сотрудник отдела ботаники, работала в музее с 1936 по 1938(?) гг.
8. Торин П. И. – заместитель директора по хозчасти, работал в музее с 1940(?) по 1941 гг. В июле 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение Краснопресненского района. Рядовой. Погиб в сентябре 1941 г. 
9. Тулин Иван Федорович – научный сотрудник эволюционного отдела, работал в музее с 1940 по 1941 гг. В июле 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение Краснопресненского района. Младший лейтенант. В октябре 1941 г. попал в плен под Вязьмой, погиб в немецком лагере в январе 1943 г.
10. Шлугер Семен Александрович – старший научный сотрудник эволюционного отдела, кандидат биологических наук, работал в музее с 1939 по 1941 гг. В июле 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение Краснопресненского района. Рядовой. Пропал без вести в марте 1942 г.
11. Юлин Илларион Александрович – заведующий хозяйством, работал в музее с 1940 по 1941 гг. В июле 1941 г. добровольцем вступил в народное ополчение Краснопресненского района. Рядовой. Пропал без вести в сентябре 1941 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ 2
Сотрудники музея – ополченцы [36]
Из воспоминаний Иоганна Артемьевича Тагмазьяна
В 1941 году, когда страна была в опасности, по призыву партии было организовано московское народное ополчение. Каждый район Москвы организовал дивизию ополченцев. Была организована и Краснопресненская дивизия.
4 июля на собрании сотрудников Биомузея встал вопрос о вступлении в народное ополчение. Все мужчины, способные носить оружие, вступили в ополчение, в том числе: зав. эволюционным сектором т. Колесов В. Г., старший научный сотрудник Тулин И. Ф., садовник т. Рыбаков, зам. директора по хозчасти т. Торин П. И., зав. хозяйством т. Юлин И. А. и автор этих строк.
Мы были в одной части с рабочими фабрики «Трехгорная мануфактура». Т.т. Колесов и Тулин были направлены в полковую артиллерию. Меня, т.т. Торина, Рыбакова и Юлина направили в пехоту.
В середине июля нас передвинули на 25 км к западу от Москвы, где мы проходили обучение, копали землянки и противотанковые рвы. Обучаясь, мы продвигались на запад, в сторону г. Вязьмы. Из наших ополченческих отрядов создали боевые ударные части, и мы приняли оборону во втором эшелоне у р. Днепра.
Под с. Ярцево за г. Дорогобужем мы заняли оборону на переднем крае. Противник яростно наступал с сильным минометным и пулеметным огнем. В первом бою с врагом полк держал оборону до позднего вечера. Тяжело ранило взводного командира. Мне пришлось принять на себя командование взводом в 50 человек. Противник развернул сильную атаку, но нам удалось контратакой отбросить врага. Полк был спасен от окружения и гибели. В этом бою погиб сотрудник нашего музея Торин П.И. Зав. хозяйством музея т. Юлин И.А. был послан на разведку в деревню, откуда он не вернулся.
Во время боев меня контузило, и после соединения с нашими войсками я попал в госпиталь. Сразу после госпиталя мне пришлось служить в стрелковом батальоне на переднем крае, а затем в стрелковых частях Третьего Белорусского фронта. Принимал участие в первом прорыве в Восточной Пруссии, во взятии Черняховска, Пиллау и в штурме Кенигсберга.
За время войны получил 7 благодарностей, две медали. День Победы мы встретили под Кенигсбергом.
Мы всегда будем помнить наших товарищей, погибших в Великой Отечественной войне.
ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ, ПАВШИМ В БОРЬБЕ ЗА СВОБОДУ И НЕЗАВИСИМОСТЬ НАШЕЙ РОДИНЫ!
Бывший заведующий ботаническим отделом И. Тагмазьян
ПРИЛОЖЕНИЕ 3
20 лет со дня Победы над фашистской Германией [37]
Из воспоминаний Василия Спиридоновича Нархова
В июле месяце 1941 г. сформировалась Краснопресненская дивизия народного ополчения, в которую от Биологического музея вступили следующие сотрудники: Колесов, Тулин, Батурова, Тагмазьян, Шлугер, Торин, Мосолов, Юлин, Лаптева...
Вскоре начался трудный путь ее продвижения: Павшино, Дорохово, Можайск, Вязьма, Дорогобуж, Ельня, Уварово, Лозино, Ковылевка. Прежде всего надо было обучить людей военному делу. Август и сентябрь прошли в напряженной работе по укреплению огневых позиций и изучению тактики ближнего боя.
2 октября войска дивизии прибыли в район д. Ковылевки Смоленской области и вступили в смертельную схватку с превосходящими силами немецких захватчиков. Народ снабдил своих ополченцев винтовками, минометами, артиллерией, но немцы подавляли наши позиции превосходящим количеством танков и самолетов. Но даже в таких условиях в бою 4 октября у деревни Лозино ополченцы проявили исключительный героизм и не пропустили немецкие танки к Москве. В дальнейшем количество немецких танков стало настолько велико, что ополченцы вынуждены были отходить на восток. На пути ополченцы попали в немецкое окружение. Некоторым отрядам с неимоверным трудом удалось выйти из окружения и собраться в районе г. Тулы. Там произошло переформирование, и краснопресненцы направились в другие воинские части, где продолжали сражаться с немецкими захватчиками до конца войны.
Многие в боях погибли, но они в самый критический момент своим героизмом задержали продвижение фашистов к Москве до подхода наших войск с востока, чем была обеспечена победа, свобода и независимость нашей Родины.
ПРИЛОЖЕНИЕ 4
Отчет о работе сектора физиологии животных за 2-е полугодие 1941 г. [38]
На 1 июля 1941 г. в состав сотрудников сектора входили: зав. сектором Какушкина, с. н. с. Архипова, мл. н. с. Левина, Шембель, Ермакова, Розен, Татарко, лаборанты Качанова и Ясень и зоотехник т. Старостин.
Вследствие эвакуации из Москвы матерей с детьми в августе месяце состав сотрудников сократился и в нем остались: с. н. с. Архипова, мл. н. с. Левина, лаборантка Качанова и зоотехник Старостин. В конце ноября выбыл и т. Старостин.
В течение всего года сектор физиологии систематически проводил педагогическую работу, вызванную условиями военного времени. Эта работа состояла в проведении занятий по анатомии и физиологии животных с группами курсов дружинниц, медсестер и военно-полевых санитаров, организованных Горкомом РОККА. Занятия заключались в чтении лекций научными сотрудниками сектора и сопровождались опытами и физиологическими демонстрациями. Объем проделанной работы характеризуется следующей таблицей.
| Месяцы | Количество групп | Количество слушателей |
| Июль | 35 | 733 |
| Август | 70 | 1637 |
| Сентябрь | 48 | 1570 |
| Октябрь | 48 | 1480 |
| Ноябрь | 10 | 22 |
| Декабрь |
2 2 |
22 10 |
| Итого: | 215 | 5474 |
Итого с июля по декабрь количество групп – 215, количество слушателей – 5474.
ПРИЛОЖЕНИЕ 5
Глубокоуважаемые Екатерина Георгиевна и Борис Михайлович!
Вы возможно и забыли обо мне, но я хочу немного напомнить о себе. Ну как Вы живете мои дорогие в далекой Сибири и что нового в вашей жизни?
Я очень скучаю о Вас и о прошлой трудовой жизни нашего музея, и вспоминаю о выездных лекциях с Борисом Михайловичем. Я живу надеждой, что в недалеком будущем возродите наш музей и под Вашим руководством мы будем работать с еще большей энергией на благо нашей родины.
Музей совсем опустел. Занятия не происходят. В помещении жуткий холод. Я так переживаю за физиологический отдел, что мокрые препараты, вероятно, все испортились, померзли.
Теперь несколько слов о себе. Живу в ужасных условиях. В моей комнатке – 6° мороза. А самое главное это то, что я уже два месяца без работы. Каждый день я подыскиваю себе работенку, но пока безрезультатно. А без работы сейчас жить очень трудно, но и поступить работать не так-то легко, в мой преклонный возраст и с больными ногами.
Пока временно я работаю общественно в лазарете. Работаю дружинницей. Ухаживаю за ранеными бойцами.
Я бы с удовольствием поехала на фронт в полевой госпиталь. Но я забываю, что здоровье мое никуда, ведь мне уже пятьдесят лет с лишним. Много принес горя всем этот проклятый Гитлер. Но уверена, что в скором будущем он будет разгромлен нашей Красной Армией с помощью всех трудящихся. Жду от Вас письма.
С сердечным приветом и наилучшими пожеланиями. Преданная Вам М. Качалова. 17 марта 1942 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ 6
Академику Б. М. Завадовскому
от Тагмазьян И. А.
п/п 06491 «С»
Многоуважаемый Борис Михайлович, с этим письмом я обращаюсь лично к Вам за Вашей помощью.
За три с лишним года войны я был вынужден прервать свою учебу в аспирантуре Академии наук. Вы ведь сами помните, что я уже почти окончил аспирантуру. Мне оставалось только 6–8 месяцев учиться, но война помешала. От Биомузея я был послан вряды ополчения и с того момента нахожусь на фронтах отечественной войны. Безусловно осталось немного и кончится война. Но учеба, жажда знаний тянет меня к себе, тем более сейчас, когда уже победа за нами – враг выгнан из нашей территории. Кроме этого, мое здоровье сейчас не очень важное (ревматизм в ногах).
Прошу Вас отозвать меня через райком партии для продолжения своей учебы в аспирантуре, а также и работы у Вас, если есть вакантные места.
Вторично убедительно прошу Вашей помощи, так как года идут, дальше же будет труднее восстановить все в памяти.
Жду ответа, какой бы он ни был – положительный или отрицательный.
С приветом гвардеец-рядовой Ваш ученик Тагмазьян
ПРИЛОЖЕНИЕ 7
Отзывы посетителей о выставке «Наука о жизни» в ЦПКиО им. Горького[41]
Я очень много узнал, просмотрев эту замечательную выставку. Этот биологический отдел имеет большое научное значение, особенно для нас бойцов, боровшихся за правильную науку; теперь после победы мы будем ее изучать.
Сержант Слепак, 8 июля 1945 г.
Я посетил вашу Выставку и мне она очень понравилась. Я слышал в селах много нехороших разговоров, но я им не верил, а теперь и вовсе убедился.
Красноармеец Усанин, 8-го июля 1945 г.
Замечательная выставка. Спасибо научным руководителям и сотрудникам Биологического музея им. К. А. Тимирязева. ... Мое пожелание: и дальше так же хорошо пропагандировать и нести в народные массы естествознание. Наша советская молодежь, после успешного завершения Великой Отечественной войны 1945 г. должна изучать естественные науки, должна знать имена великих ученых Дарвина, Тимирязева, Павлова, Мичурина и много других, должна изучать естествознание, руководствуясь марксистско-ленинской методологией. Мое пожелание, чтобы как можно больше посетителей Парка просмотрели эту хорошую выставку.
Ассистент кафедры Марксизма-Ленинизма 1 МОЛМИ (Моск. Ордена Ленина Медицинский Ин-т) К. Тихомиров, 24-ое июля 1945 г.
Выставка произвела на меня очень хорошее впечатление актуальностью тематики и наглядностью экспозиции. Несомненно, что в ряду других культурно-просветительных учреждений ЦПКиО этот зал занимает одно из первых мест. Особенно хорошее впечатление произвели на меня разнообразие и целеустремленность стендов, демонстрирующих эволюционное учение.
Проф., доктор наук Наумов
Осмотрели выставку Музея им. К. А. Тимирязева. Она произвела на нас хорошее впечатление. Выставка является прекрасным практическим пособием. Нам хочется поблагодарить всех сотрудников, которые оформили эту выставку.
Ваши друзья: Гв. капитан Лактионов Гв. младший лейтенант Немов 5-го августа 1945 г.
Выставка Ваша является большой школой в деле пропаганды естественно научных знаний и закрепления их. Замечательная выставка.
Зав. Тургеневской избой-читальней и библиотекой Чермского р-на Тульской области А. Хлопов 29-го августа 1945 г.
Выставка является мощным доказательством вредности и лживости фашистских расовых теорий и доказательством силы и правдивости дарвинизма.
Д. Тарьер, 2-го сентября 1945 г.
Посмотрели выставку Биологического музея им. К.А. Тимирязева. Все научные показатели построения организма человека, зародыши человека. Мичуринская выставка меня очень и очень заинтересовала.
Герой Советского Союза летчик истребитель Костя Кременчин, 22-го сентября 1945 г.
Мы в восторге от того, что видели здесь.
Студенты Быков, Андреев и другие, 23-е сентября 1945 г.
В этом парке так много прекрасного, хорошего, но самое интересное для человека – это Тимирязевская Биологическая выставка. Сколько она дает познания человеку. Пожелаю организатору этой выставки жить до 100 лет и всегда быть здоровым. Очень хорошо было бы создать альбом об этой выставке и все бы покупали с удовольствием. Вот еще нужно было бы письмо ученого нашего века Павлова отпечатать в открытках и все бы с удовольствием покупали. Все его советы так всегда нужны и малым и старым. Человек прочтет и опомнится, когда делает вред другому человеку и забывается в своем упорстве. Подпись неразборчива Посетив выставку очень остались всем довольны и благодарны. Много вынесено полезного от этой выставки. Трудно выделить какой-либо отдел, все интересно, все поучительно. Пожелание: больше знакомить население с подобными выставками, приносящими пользу своей наглядностью и развивающими человека.
Группа товарищей
(подписи неразборчивы)
(Выписки из книги отзывов о выставке «Наука о жизни». 1945 г. Архив Завадовского. ОФ-11131/66).
Литература и архивные документы
1. Завадовский Б. М. Руководящие идеи, основные задачи и принципы организации Биологического музея // В кн.: Основные задачи и принципы организации Биологического музея им. К. А. Тимирязева при Коммунистическом университете имени Я. М.Свердлова. Опыт организации биологических музеев и уголков живой природы. Под ред. Б. М.Завадовского. М.: Изд-во Ком. ун-та им. Я. М. Свердлова, 1927. С. 13–41.
2. Завадовский Б. М. Целевые установки и основные показатели к созданию Всесоюзного центрального биологического музея // Тезисы докладов к I-му Музейному съезду. (Дополнение). М., 1930. С. 19–23.
3. Завадовский Б. М. Целевые установки и основные показатели к созданию Центрального биологического музея // Журн. Советский музей, 1932, № 5. С. 23–41.
4. Государственный Биологический музей им. К. А.Тимирязева (краткая справка). 07.01.1945 г. Личный архив Б. М. Завадовского (далее – архив Завадовского). Ф. 1. Разд. 2. ОФ-10991/18.
5. Письмо из Наркомпроса РСФСР о том, что Биологический музей вошел в число музеев, которые могут рекомендоваться для осмотра ино- странными делегациями. 21.12.1938. Архив Государственного биологи- ческого музея им. К. А. Тимирязева (далее – архив ГБМТ). Д. 02. Л. 144.
6. Письмо Н. И.Вавилова в Комитет по заведованию учеными и учебными учреждениями ЦИК СССР с кратким отзывом о Биологическом му- зее. 29.01.1938 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11125/49.
7. Отдельные отзывы посетителей Государственного биологического музея имени К. А.Тимирязева. 1939 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-10989/40.
8. Максакова Л. В. Спасение культурных ценностей в годы Великой Отечественной войны. М.: Наука, 1990. 136 с.
9. Фатигарова Н. В. Музейное дело в РСФСР в годы Великой Отечественной войны (аспекты государственной политики) // Музей и власть: Государственная политика в области музейного дела (XVIII– XX вв.). Сб. науч. трудов НИИ культуры. Часть I. М., 1991. С. 173–225.
10. Приказ Наркомпроса РСФСР № 590 от 15.08.1941 г. Архив Завадов- ского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11131/193.
11. Никандров Н. Эвакуация во спасение // Культурные ценности – жертвы войны. [Электронный ресурс.] URL: https://www.lostart.ru
12. Распоряжение № 36 по Управлению политпросветработы Наркомпроса РСФСР от 15.08.1941 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11125/22.
13. Приказ Наркомпроса РСФСР № 63-м от 09.12.1941 г. Архив ГБМТ. Д. 02. Л. 117.
14. Соглашение о передаче во временное пользование зданий Биологического музея на время войны. Черновик. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11131/194.
15. Завадовский Б. М. Путеводитель по Государственному биологическому музею им. К. А.Тимирязева (обоснование экспозиции и профиля Биомузея). М., 1948. 112 с.
16. Государственный Исторический музей в годы Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг. : Сб. воспоминаний сотрудников музея / Сост. Закс А. Б.; Отв. ред. К. Г. Левыкин. М.,: ГИМ, 1988. 108 с.
17. Письмо Е. В. Полосатовой в отдел агитации и пропаганды Ленин- ского райкома ВКП(б), с просьбой дать отзыв о работе выставки-пере- движки «Поднимем борьбу против фашистской расистской лженауки» и рукописный отзыв (на оборотной стороне). 07.07.1942 г. Архив ГБМТ. Д. 01. Л. 189.
18. Постановление ГКО «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». 15 октября 1941 г. Российский государственный архив политической истории (РГАСПИ). Ф. 644. Оп. 2. Д. 23. Л. 20.
19. Завадовский Б. М. Письмо коллективу Биомузея. 16.10.1941 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 4. ОФ-11131/368.
20. Завадовский Б. М. Фашизм – враг науки, культуры и цивилизации. Новосибирск: ОГИЗ, 1942. 22 с.
21. Завадовский Б. М. Расовый бред германского фашизма. Омск: ОгизОмгиз, 1942. 91 с.
22. Отчет о работе Государственного биологического музея им. К. А. Тимирязева за 1943 год. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11131/205.
23. Объяснительная записка Н. А. Блукет к плану огородного участка на территории двора Биомузея и проведению экскурсии на тему: «Вы- ращивание овощных культур на индивидуальных огородах». Архив ГБМТ. Д. 02. Л. 112–113.
24. Радченко Ц. М. Воспоминания о Борисе Михайловиче Завадовском // Сборник научных трудов Государственного Биологи- ческого музея им. К. А. Тимирязева. М., 2005. С. 74–95.
25. Ходатайство директора Биологического музея им. К. А. Тимирязева Б. М. Завадовского в Московский городской педагогический институт. 02.12.1943 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11176/21.
26. Какушкина Е. А. Нервно-гуморальные отношения в филогенетиче- ском и онтогенетическом развитии нервной деятельности животного. Диссертация доктора … биол. наук. М., 1944 г. 235 с. Архив ГБМТ. Дис- сертации и дипломные работы сотрудников. Д-01.
27. Завадовский Б. М. Происхождение домашних животных. М.: Сельхозгиз, 1945. 55 с.
28. Завадовский Б. М. Современная наука о жизни и смерти. М.: Госкультпросветиздат, 1947. 54 с.
29. Завадовский Б. М. Химические регуляторы жизненных процессов. (Витамины и гормоны.) М.–Л.: Детгиз, 1947. 46 с.
30. Завадовский Б. М. Управление процессами размножения животных. М.: ОГИЗ-Сельхозгиз, 1945. 167 с.
31. Обращение ученого совета Мосгорпединститута в Комитет по присуждению премий при Совете министров СССР. 22.03.1946 г. Архив Завадовского.
32. Программа научной сессии, посвященной 25-летию существова- ния Государственного биологического музея им. К. А. Тимирязева. 12–14.05.1947 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-10989/46.
33. Пригласительный билет с программой юбилейной сессии музея, посвященной 30-летию Великой Октябрьской Социалистической революции. 02–04.12.1947 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-10989/43.
34. Письмо Б. М. Завадовского Председателю Совета Министров СССР И. В. Сталину с просьбами: об освобождении помещений и территории музея от сторонних организаций и жильцов, о переименовании музея в «музей-институт» и увеличении штатов. 15.06.1948 г. Архив Завадовско- го. Ф. 1. Разд. 3. Оп. 3. ОФ-11131/446.
35. Касаткин М. В. Борис Михайлович Завадовский – основатель и первый директор Биологического музея имени К. А. Тимирязева // Сборник научных трудов Государственного Биологического музея им. К. А. Тимирязева. М., 2005. С. 8–71.
36. Воспоминания Иоганна Артемьевича Тагмазьяна. Архив ГБМТ, исторические справки о музее за разные годы.
37. 20 лет со дня победы над фашистской Германией. Воспоминания Василия Спиридоновича Нархова. Архив ГБМТ, исторические справки о музее за разные годы.
38. Отчет о работе сектора физиологии животных за 2-е полугодие 1941 г. Архив ГБМТ. Дело 06. Л. 288.
39. Письмо сотрудницы музея М. А. Качаловой супругам Завадовским. 17.03.1942 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 4. ОФ-11204/10.
40. Письмо И. А. Тагмазьяна Б. М. Завадовскому. 09.1944 г. Архив Завадовского. Ф. 1. Разд. 4. ОФ-11251/146.
41. Выписки из книги отзывов о выставке «Наука о жизни». 1945 г. Архив